"Распределительная теория" (М. Туган-Барановский, П. Струве и другие) понимала под классом социальную группу, члены которой находятся в одинаковом социальном положении (статусе) по отношению к процессу общественного присвоения прибавочного продукта, произведенного ею или другими группами и вследствие этого имеют общие экономические и политические интересы и общих антагонистов. Подчеркивалось, что распределение материальных и культурных ценностей, кадров, денег, образования есть функции власти и собственности.

"Организационная теория" (А. Богданов, В. Шулятиков и др.) на первое место среди классовообразующих признаков ставила роль и возможность в организации общественной жизни как системы. "Командующие классы" были руководителями, организаторами жизни, другие классы - потребителями, исполнителями их воли.

И, наконец, "производственная теория" (В. Чернов, С. Солнцев и другие) рассматривала классы как категории хозяйственного строя. Под классами при этом понимались группы лиц объединяемых одинаковым положением в системе общественного производства, плюс - общими источниками дохода, общностью объективных интересов.

Наряду с вопросом о "чистых" классах в русской социологии поднималась проблема "классоподобных" групп - интеллигенции, бюрократии, смешанных классов (типа "дворянская буржуазия") промежуточных - "средние классы". Сорокин был хорошо знаком с этими работами и марксистской позицией, комбинирующей ряд признаков класса, обнаруживаемых в отдельности в других теориях.

Он определял класс как "кумулятивную" группу, сочетающую три "элементарных" группировки: профессиональную, имущественную и правовую и в силу их объединения получающую новые, дополнительные социально-психические, идеологические и т.п. характеристики.

"Совокупность лиц, сходных по профессии, по имущественному положению, по объему прав, а, следовательно, имеющих тождественные. интересы, составляет класс". В конкретной исторической действительности этот скелет обрастает дополнительными свойствами, наслоениями. Сходство профессии и обеспеченность правами влечет за собой обычно сходство образовательного уровня, вкусов, убеждений, симпатий, поведения и всего образа жизни людей одного класса. Из этих сходств вырастает типическая "конкретность и наглядность социально-психологической физиономии класса", делающая его "социальным типом".

Позднее, в 1925-1926 гг. уже в США Сорокин конкретизирует эти положения в целой серии любопытных исследований и сопоставлений американских миллионеров и мультимиллионеров, европейских монархов и правителей, изменений профессионального и экономического статуса в американской семье в течение четырех поколений.

Антагонизм и борьба классов, наполняющая "своим шумом и грохотом последние века", в основном, на его взгляд, носит характер стихийного движения. "На историческом поле битвы редко борются только класс с классом . Борьба идет одновременно между слоями однородной группировки друг с другом и между слоями разнородных группировок", ибо класс не монолитен, а стратифицирован. Сколько же всего современных классов? По Сорокину, ответ будет относительным и опираться будет на исследовательские цели. Можно выделить два-три основных, можно большее количество и затем делить их на подклассы, роды и виды. Главное не в этом, а в том, что классы - это реальность, с которой должны считаться и исследователь, и политики. Когда позднее Сорокин перенес эти идеи в США, они произвели неожиданный эффект. Современные комментаторы оценили их выразительно: Сорокин разрушил "миф о бесклассовости американского общества и увлек новыми поисками большую группу специалистов". Некоторые составили впоследствии себе имя как раз на этом поприще. Ему они обязаны появлением "многих терминов и стандартов исследования".

П.А. Сорокин писал: «Наша потребность в социологических познаниях огромна. В ряду многих причин, вызывающих наши настроения и плохую общественную жизнь, немалую роль играет наше социологическое невежество… Голод и холод, разврат и преступление, несправедливость и эксплуатация продолжают быть спутниками человеческого общества. Только тогда, когда мы хорошо изучим общественную жизнь людей, когда познаем законы, которым она следует, только тогда можно рассчитывать на успех в борьбе с общественными бедствиями. Только знание здесь может указать, как нужно устроить совместную жизнь, чтобы все были и сыты и счастливы. Вот с этой практической точки зрения социология приобретает громадное значение».