Религия - это вера в высшее, абсолютные непреходящие ценности. Эта вера требует от человека, разделяющего её, определенного образа жизни, определенного поведения. Но и философия стремится к тому же: не к "безлюдной" чисто объективной (как наука) картине мира, а к ценностному, жизнеориентирующему самосознанию. Философию нередко называют светской религией. Иногда сближение религии и философии настолько глубоко и сильно, что результатом его становится их совместное образование - религиозная философия (хорошо известная в культурах многих духовно-развитых народов). Сближение это не всегда было добровольным. В середине века философия дозволялась лишь как "служанка теологии". С развитием научных знаний господствовала теория "двойственной истины" по которой положения религии признавались не подвластными критике разума, если даже они и противоречили элементарному человеческому опыту. Большим дерзновением Гегеля (отнюдь не атеиста) было то, что в своей философии духа он философию (понятийное мышление) поставил выше религиозного сознания, отведя последнему более скромную роль: функцию представления (а не познания) действительности.

По своему положению в обществе религия и философия похожи на двух медведей в одной берлоге. Означает ли это, что так должно быть всегда? Думается, что нет, потому что мир (и человеческий мир тоже) велик, бесконечен. Что касается человека, то ему нужны и знания и вера. Ибо ему присуща еще и способность переживать, ощущать радость бытия, чудо любви, таинство собственной жизни. На место борьбе, соперничеству, конкуренции между наукой и религией, религией и философией может и должно прийти их созвучие и согласие. Во многом этому будет способствовать гуманитарное образование, в том числе и введение предмета "Человекознание", дающего целостные системные знания о человеке.

Современная же школа изучает систематично не человека, а организм и то на уровне отдельных изолированных физиологических систем (нервная, сердечно-сосудистая, выделительная и т.д.), их компонентов (органы, ткани, клетки) и биохимического состава (жиры, белки и углеводы). Вместо души и внутреннего мира каталог условных и безусловных рефлексов.

На такой концептуальной базе очевидно и появляются заявления некоторых медиков с учеными званиями о том, что все в человеке, в том числе и его сознание можно понять на основе физиологических процессов, происходящих в нем. А, следовательно, изменяя их можно изменить и человека и даже общество. Но общество состоит не из организмов с проистекающими в них физиологическими процессами. Верят, трудятся, влюбляются и враждуют между собой тоже не организмы. Следовательно, человеку мало знать об устройстве и деятельности телесных органов. Как личность он должен знать, иметь и приводить в действие "органы души", без которых трудно и опасно жить среди людей. Недоразвитие и патология души породили лукавца - генерала в мальтийском плаще, гайдареныша-"демократа" в овечьей шкуре, самовлюбленных чикагских выкормышей всем своим "бездушием" ненавидящих Россию, поставивших ее народ уже в генетическом смысле на грань выживания, хитрую, безответственную горстку кремлевских временщиков, готовых ради собственных амбиций поставить на кон Россию "в целом". Эта ненависть к России и её народу на весь мир выплеснулась с экрана телевизора в воскресных (22 ноября 1998 г.) "Куклах" Шендеровича, когда он устами куклы-Березовского крикнул: "Большинство в этом вагоне пьяные свиньи!". Вагон метро, изображенный "маэстро", - это, понятно, Россия. И летит он, по версии Шендеровича, в темный туннель без остановок, без света в конце. В ответ хотелось бы привести слова Александра Ивановича Герцена: "Мне кажется, что в русской жизни есть нечто более высокое . и более сильное, чем власть; это "нечто" трудно выразить словами, и еще труднее указать на него пальцем. Я говорю о той внутренней, не вполне сознающей себя силе, которая так чудодейственно поддержала русский народ под игом монгольских орд и немецкой бюрократии, под восточным кнутом татарина и под западной розгой капрала; я говорю о той внутренней силе, при помощи которой русский крестьянин сохранил несмотря на унизительную дисциплину рабства, открытое и красивое лицо и живой ум и который на императорский указ образоваться ответил через сто лет громадным явлением Пушкина; я говорю, наконец, о той силе, о той вере в себя, которая волнует нашу грудь. Эта сила независимо от всех внешних событий и вопреки им, сохранила русский народ и поддержала его несокрушимую веру в себя. Для какой цели? .